Рыночная экономика, как особым образом упорядоченная система отношений между производителями и потребителями, базируется на взаимосвязи и взаимообусловленности ряда институтов и принципов:

1) частная собственность;

2) экономическая свобода;

3) личный интерес;

4) конкуренция;

5) опора на систему рыночных цен;

6) ограниченная роль правительства.

Частная собственность является исходным, базовым условием организации рыночной системы хозяйства. Проявляется она в том, что материальные ресурсы находятся в собственности частных лиц. Наряду со свободой заключать обязывающие партнеров юридические контракты, она позволяет частным лицам и их объединениям приобретать и реализовывать, контролировать и применять материальные ресурсы по своему усмотрению. Владельцы, побуждаемые правом частной собственности, заинтересованы в максимально эффективном использовании материальных ресурсов. Для получения прибыли они стремятся производить то и в таком количестве, что и в каком количестве желают получить и могут оплатить покупатели. Институт частной собственности, дополненный правом завещания и наследования, позволяет поддерживать такую заинтересованность на протяжении веков.

Однако неизбежны юридические ограничения прав частной собственности, связанные с запрещением вредного использования материальных ресурсов, способного нанести ущерб внешней среде и обществу.

Экономическая свобода имеет тесную связь с частной собственностью. Проявляется она, во-первых, в праве каждого экономического субъекта на самостоятельное осуществление выбора и реализацию решений и, во-вторых, в ответственности за отрицательные или негативные результаты.

Экономическая свобода представлена двумя видами: свободой предпринимательства и свободой выбора. Свобода предпринимательства означает отсутствие искусственных ограничений, которые могли бы препятствовать вступлению предпринимателей в какую-либо отрасль или выходу из нее. «Вхождение в отрасль» означает организацию производства конкретного товара. «Выход из отрасли» означает прекращение производства соответствующего ей товара. Свобода предпринимательства включает право на приобретение экономических ресурсов, организацию их использования и реализацию произведенных товаров и услуг на самостоятельно выбранных рынках.

Свобода выбора для домохозяйств – владельцев рабочей силы и денежных средств – означает использование их по своему усмотрению. Работники вправе заняться любым видом труда, на который способны. Как потребители они свободны, в пределах своих денежных доходов, покупать блага в наборе и количестве, наиболее подходящим для удовлетворения своих потребностей.

Свобода потребительского выбора оказывается более широкой из свобод, поскольку пределы свободы предпринимательства обусловлены потребительским выбором. Именно потребители определяют, что и в каком количестве должно быть произведено, а в установленных тем самым рамках, могут делать свой свободный выбор поставщики ресурсов и производители. Они не «свободны» производить блага, которых потребители не желают.

Личный интерес выступает в роли главной движущей силы в рыночной экономической системе. Проявляется он в том, что каждая экономическая единица стремиться сделать то, что выгоднее ей самой.

Поэтому производители ставят своей целью максимизацию прибыли предприятия или минимизацию убытков, а владельцы материальных ресурсов при их продаже или сдаче в аренду, стремятся получить наивысший доход; за данное количество тягость и сложность труда работники стремятся получить наивысшую заработную плату; потребители стараются приобрести определенный продукт по самой низкой цене. Таким образом, личный интерес формирует единое поведение и образ действий хозяйствующих (экономических) субъектов при реализации своего свободного выбора, что придает направление и упорядоченность функционированию рыночной экономики.

Свобода выбора и свобода предпринимательства, дополняемая личным интересом, служит основой для конкуренции. Конкуренция, понимаемая как экономическое соперничество, выступает коренным свойством рыночной экономической системы, основой ее эффективного функционирования. Конкуренция среди производителей побуждает каждого из них к наиболее эффективному производству товаров, необходимых покупателям, и доставке их туда, где они необходимы. Продавцы конкурируют за право получить деньги покупателей, поскольку доходы последних ограничены.

Конкуренция производителей и/или продавцов возможна при двух условиях: 1) наличие на рынке большого числа независимо действующих покупателей и продавцов; 2) свобода принятия решения покупателями и продавцами о вхождении и выходе с рынка.

В соответствии с первым условием происходит рассредоточение экономической власти, проявляющейся в возможности экономических субъектов влиять на цену товара. В это же время конкуренция ставит пределы для реализации личных интересов и тем самым представляет основную регулирующую силу рыночной экономики.

Второе условие конкуренции обеспечивает гибкость рыночной экономической системы, побуждает производителей адаптироваться к изменяющимся вкусам потребителей, технологии, предложению ресурсов.

Конкуренция потребителей возникает там и тогда, где и когда возникает дефицит блага. В конкуренции потребителей выигрывает тот из покупателей, кто предлагает наивысшую цену за желаемое благо.

Система рыночного ценообразования выступает, прежде всего, в роли основного фактора распределения благ и ресурсов. Цена – это выраженная в деньгах ценность блага. Она несет большой объем информации и оказывает сильное влияние на экономическое поведение и покупателей, и продавцов, и производителей. Цены на товары и ресурсы служат ориентирами, руководствуясь которыми собственники ресурсов, производители и покупатели благ делают свой свободный выбор, корректируют его в соответствии с личными интересами. Через систему рыночных цен и рынков общество выносит своё решение о том, что производить, каким образом должно быть организовано производство, как распределять результаты производства между экономическими субъектами. Таким образом, система рынков и цен играет роль организующей силы.

Считается, что конкурентная рыночная экономическая система способствует высокой степени эффективности использования своих ресурсов. По этой причине предполагается отсутствие реальной необходимости вмешательства правительства в функционирование такой системы. Роль государства сводится к установлению самых общих юридических ограничений для осуществления индивидуального выбора.

Еще по теме Основы рыночной экономической системы:

1.1. Концептуальные основы формирования моделей экономического поведения предпринимательских структур
1.2. Регулирование внешней и внутренней среды предпринимательских структур как основа их устойчивого развития
1.3. Методология и факторы превентивного управления в системе обеспечения экономической безопасности предпринимательскихструктур

Нуреев Р.М., д.э.н., ГУ-ВШЭ;

Латов Ю.В., к.э.н., АУ МВД

Конкуренция западных институтов частной собственности

с восточными институтами власти- собственности в России 1990-2000-х гг.

В России 2000-х гг. сложилось противоречие между экономическим ростом и экономическим развитием. С одной стороны, наблюдается заметный ежегодный прирост ВВП (хотя высокие темпы роста трудно назвать устойчивыми). С другой стороны, институциональные изменения многим кажутся недостаточными и даже регрессивными.

Администрация Президента В.В. Путина видит путь к устойчивому экономическому росту в централизации государственной власти. Что означает централизация государственного управления в современной России? Это шаг вперед, к социальному рыночному хозяйству (либо иной национальной модели эффективного рыночного хозяйства), или шаг назад, к командной экономике?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть "институциональный генотип" российского общества и, в частности, проанализировать такой базовый институт командной экономики ("восточного деспотизма") как власть-собственность.

Власть-собственность vs. частная собственность в истории России. Институциональная концепция командной экономики берет свое начало в сформулированных в 1850-е гг. идеях К. Маркса, посвященных азиатскому способу производства 1 . Однако в рамках марксистской традиции развернутое обсуждение этой проблемы вряд ли могло произойти. Поскольку марксисты понимали социалистические преобразования как превращение государства в главный регулирующий центр, они сознательно или подсознательно избегали параллелей между командной экономикой в прошлом и командной экономикой в "светлом будущем" (одно из исключений - позиция "оппортуниста" Г.В. Плеханова). Лишь в 1957 г. комплексный (хотя не во всем удачный) институциональный анализ "восточного деспотизма" дал перешедший на антикоммунистические позиции экс-марксист К-А. Виттфогель 2 .

В советском обществоведении обсуждение концепции азиатского способа производства долгое время могло происходить только в узком кругу историков- востоковедов. Несмотря на "неблагонадежность" этой концепции, им удалось добиться заметных успехов в понимании институтов древней/средневековой командной экономики. В частности, китаист Л.С. Васильев предложил удачный термин «власть-собственность» для обозначения типичного для стран Востока института зависимости прав собственности от должностного статуса 3 . Власть-собственность возникает при монополизации должностных функций в общественном разделении труда, когда не власть основывается на частной собственности, а, наоборот, основой прав собственности является высокое положение в традиционной иерархии.

На Западе после "Восточного деспотизма" К.-А. Виттфогеля сложилась устойчивая традиция проводить параллели между азиатским способом производства и "государственным социализмом" (можно назвать, например, работы Р. Пайпса 4). В социалистических странах об этом могли писать только мыслители-диссиденты, такие как М. Джилас и М. Восленский 5 . В отечественной научной литературе эту аналогию впервые открыто изложил Р.М. Нуреев за год до распада СССР 6 , и в постсоветской России она стала едва ли не общим местом 7 .

В 1990-2000-е гг. сложились две основные позиции по поводу того, насколько в России укоренен "восточный деспотизм", основанный на институтах власти-собственности.

Первая позиция, подчеркивающая деспотические тенденции в истории России, наиболее четко выражена еще в период "холодной войны" Р. Пайпсом. Суть ее в том, что со времен монголо-татарского нашествия, с XIII в., российская цивилизация резко ориентализировалась, импортировав с Востока "восточный деспотизм". Согласно этой концепции, Россия "закодирована" на доминирование власти-собственности особенностями своей политической истории (влияние Орды, затем Турции, затем марксизма).

Особой разновидностью этой позиции является концепция Л.В. Милова 8 . Согласно ей, мобилизационно-коммунальный характер российского земледелия (малый срок сельхозработ, низкая продуктивность земледелия, высокая зависимость результата не от труда, а от "погоды") обрекал русского крестьянина на общинный коллективизм, не давая развиться эффективному индивидуальному хозяйствованию. Итак, в этой интерпретации Россия "закодирована" на доминирование власти-собственности особенностями своей природной среды. Впрочем, поскольку в современном мире Россия имеет возможность сознательно ориентироваться на Запад, а не на Восток, да и земледелие давно перестало быть ведущей отраслью, "плохой генотип" можно постепенно исправить, импортируя западные институты частной собственности.

Вторая позиция наиболее четко представлена у А. Янова 9 и Б.Н. Миронова 10 . Эта позиция подчеркивает, напротив, анти-деспотические тенденции в истории нашей цивилизации.

Во-первых, не надо отождествлять российскую цивилизацию с Московией. История вечевых республик Новгорода и Пскова (до XV в.), Русско-литовского государства (до XVII в.) – все эти альтернативные варианты российской/православной цивилизации демонстрируют, что русские могли развивать и институты частной собственности, близкие к западноевропейским 11 .

Во-вторых, даже в Московии наряду с институтами деспотизма существовали сильные альтернативные тенденции. Например, только в России Земские соборы (примерный аналог западных парламентов) решали вопросы о выборе правящей династии (как в 1613 г.) - такого "разгула демократии" в средние века не бывало не только на Востоке, но и на Западе (кроме разве что Речи Посполитой).

В-третьих, в предреволюционной России "по всем фронтам" шло наступление "нормальных" западных институтов экономической и политической демократии, основанной на частной собственности. Многократно в литературе высказывалась убеждение, что если бы не катастрофа 1917 г., то к середине ХХ в. Россия окончательно ликвидировала бы деспотические пережитки и стала бы "нормальной" европейской страной, как Германия.

Таким образом, сторонники этой позиции подчеркивают, что деспотического "генокода" у россиян нет, но субъективные политические события ("ошибки" Ивана Грозного, Петра Великого, Ленина, Сталина…) мешают России европеизироваться.

Видимо, обе эти позиции ("Россия - страна с восточным генокодом" и "Россия - страна с западным генокодом") можно и нужно интегрировать. Почему проблема "генокода" российской цивилизации должна рассматриваться по принципу "или - или"? Если пользоваться эволюционно-биологическими аналогиями, то у человека может быть одновременно биологическая предрасположенность и к музыке, и к меткой стрельбе, а уж станет ли он музыкантом или снайпером, зависит от его личного выбора.

Развитие российской цивилизации следует, на наш взгляд, интерпретировать как конкуренцию двух институциональных систем – власть-собственность contra частная собственность 12 . В российском социальном "генокоде" есть и деспотизм (традиции царского/императорского самодержавия + советской партократии), и демократия (традиции вече + земств + Советов). Вероятно, первая традиция все же сильнее. Но и экономическая/политическая демократия тоже органична для России, пусть и в меньшей степени. Ее тоже можно актуализировать.

Вся социально-экономическая история России есть, прежде всего, история конкуренции этих двух традиций ("институциональных матриц"). Эта конкуренция принимала разные формы - противоборства то разных моделей зарождающейся российской цивилизации, то разных тенденций внутри одной цивилизации (Табл. 1).

Таблица 1

Конкуренция институтов

власти-собственности и частной собственности в истории России

Исторические	Развитие институциональной системы власти-собственности	Развитие институциональной системы частной собственности
Княжеская и царская Россия (XIII - XVII вв.): усиление власти-собственности	Усиление московского самодержавия, поместной системы, идеологии "соборности".	Военное поражение новгородско- псковской демократии; "размывание" демократических традиций Русско-литовского государства.
Императорская Россия (XVIII - начало XX вв.): усиление частной собственности	Сильное государственное регулирование; усиление сельской передельной общины.	Закрепление частной собственности дворянства (1762 г.), предпринимателей и крестьян (с 1907 г.).
Советская Россия (1917-1991 гг.): усиление власти-собственности	Создание государственной плановой системы, основанной на коммунистической идеологии; развитие теневых привилегий для номенклатуры.	Развитие теневой экономики "цеховиков" и "спекулянтов"; переход от культуры крестьянского коллективизма к городскому "мещанскому" быту.
Постсоветская Россия (с 1992 г.): усиление частной собственности	Институциональная коррупция, контроль властных элит над бизнес-элитами, сохранение традиций патернализма и "коллективизма несвободных людей".	Развитие частного предпринимательства, формирование элементов гражданского общества, усиление индивидуалистической ментальности.

Концепция институциональной конкуренции позволяет лучше понять противоречия и возможные пути развития России в начале XXI века.

Власть-собственность vs. частная собственность в современной России. В настоящее время все более и более становится очевидным, что радикальные экономические реформы в России, став закономерным результатом упадка командной экономики советского типа, не прервали существование институтов власти-собственности, а трансформировали их 13 .

Чтобы понять в каком направлении развивалась власть-собственность, достаточно вспомнить двойственность положения советской номенклатуры.

Во-первых, двойственность власти-собственности заключалась в том, что представители советской номенклатуры были одновременно и подчиненными, и начальниками. Кроме того, в отличие от обыкновенной иерархической структуры, для них была характерна нерасчлененность функций: партийной и государственной, законодательной и исполнительной, административной и судебной, а нередко - гражданской и военной.

Во-вторых, на протяжении всей истории Советского Союза сохранялся двойной дуализм - плановой и рыночной экономики, с одной стороны, и легальной и нелегальной экономики, с другой. В результате власть-собственность существовала одновременно и как легальный, и как нелегальный институт. Фактически на "высшей и последней стадии социализма" сложилась частно-государственная (номенклатурная) собственность, так как реально объектами государственной собственности распоряжались отраслевые и региональные элиты, связанные с криминальным миром и сами претерпевающие мафиозизацию.

Эта двойственность положения советской номенклатуры оказалась во многом унаследованной постсоветской элитой, что предопределило развитие приватизации и других радикальных реформ 1990-х гг.

Рис. 1. Изменение де-факто системы собственности в России.

Уже к концу 1990-х гг. стало очевидно, что система власти-собственнос ти в конкурентной борьбе с новым институциональным устройством не сдала своих позиций (см. Рис. 1).

Доказательством этого может считаться, например, состав российской политической и экономической элиты высшего уровня, сложившийся в 1990-е гг. Окружение Президента и российское правительство на три четверти состояло тогда из выходцев из советской номенклатуры, региональная элита и того больше – на 4/5, и даже бизнес-элита – на 60%. Есть все основания полагать, что и в 2000-е гг. российская элита сохранила свою генетическую связь с советской номенклатурой (особенно в регионах).

Впрочем, происхождение постсоветских менеджеров от советских номенклатурщиков, строго говоря, само по себе ничего не доказывает. Ведь если человек начинал деловую карьеру в СССР, то он был вынужден вписываться в существующую иерархию, даже если ее правила казались ему противоестественными. Наконец, нельзя исключать, что некоторые экс-номенклатурщики смогли "выдавить из себя раба" и стать нормальными менеджерами западного типа.

Сохранение власти-собственности доказывается, прежде всего, анализом "старо-новых" правил функционирования бизнеса и власти.

В России 2000-х гг. продолжают существовать многие институты власти- собственности:

в правилах взаимоотношений госчиновников/политиков и предпринимателей – это неформальная институциональная коррупция, дополняемая усилением формального силового (внеэкономического) контроля государства над бизнесом;
в правилах взаимоотношений предпринимателей и наемных работников – неформальный патернализм;
в ментальных установках – ориентация на сетевые взаимосвязи, «коллективизм несвободных людей», преклонение перед властью.

Как и ранее, в современной России на каждом институциональном уровне происходит противоборство институтов власти-собственности с институтами частной собственности (см. Табл. 2). Более того, произошло частичное возрождение существующей до XVII в. конкуренции разных региональных моделей российской цивилизации. Ведь Беларусь и Украина, став самостоятельными государствами, остаются во многом частью российского культурного пространства, своего рода "другой Россией" (как Новгород в XIV в.). В результате на примере Белоруссии можно наблюдать вариант наиболее устойчивой власти-собственности, а на примере Украины - более динамичного (чем в России) развития институтов частной собственности. Конечно, теперь эта институциональная конкуренция "разных Россий" проявляется уже не в военном противоборстве, а в борьбе за трудовые ресурсы, за контроль над капитальными активами, за экспорт-импорт институтов.

В докладах участников нашей секции будут обсуждаться, прежде всего, старые и новые институты власти- собственности, демонстрирующие высокую конкурентоспособность в столкновении с институтами частной собственности.

Таблица 2

Институты власти-собственности и частной собственности

в современной России

Институциональные уровни	Институты частной собственности ("западная матрица")	Институты власти-собственности ("восточная матрица")
1. Экономические институты	Институты рыночной экономики: частная собственность, товарообмен, конкуренция, наемный труд.	Институты «раздаточной экономики» (Бессонова): обязательность политической лояльности для бизнес-элиты, использование политической элитой властных полномочий для лоббирования личных предпринимательских интересов; административные механизмы редистрибуции; институциональная коррупция, сетевые связи.
2. Конституционные институты	Институты федеративной политической системы: федерация, выборы в условиях многопартийности, судебные иски, независимые общественные организации.	Унитарно-централизованная политическая система: административно- территориальное деление, иерархическая вертикаль во главе с центром, назначения, ущемление политической оппозиции, административные жалобы.
3. Надконституционные институты	Ценности индивидуализма и социального равенства.	Ценности надличностного коллективизма ("коллективизма несвободных людей") и патриархальности (преклонения перед "начальством").

Редкий ресурс может быть представлен патентом, высоким уровнем организации и управления производством, качеством используемых ресурсов и т.д.

Предприятие, стремящееся завоевать или сохранить монопольное положение, может использовать недобросовестные методы ведения конкурентной борьбы (резкое снижение цен при неизменных издержках, дискредитация репутации конкурентов, заключение договоров, ограничивающих конкуренцию и т.д.) Вследствие их применения - монополия как результат конкуренции.

Источником институциональной монополии является прямая или косвенная защита предприятия со стороны государства, начиная от прямого запрета всем другим предприятиям производить данный вид продукции или в более мягкой форме государственного благоприятствования производителю в ущерб другим (например, лицензирование, возведение таможенных барьеров). Если институциональная защита распространяется на такие естественные монополии, как транспорт, коммунальное хозяйство, системы связи, формируются общественные монополии.

Как совершенную конкуренцию, так и чистую монополию следует рассматривать как теоретические модели, позволяющие объяснить такие более распространенные в хозяйственной практике рыночные структуры, как монополистическую конкуренцию и олигополию.

Олигополия характеризуется тем, что на рынке действует несколько крупных поставщиков, контролирующих сбыт. Вход на такой рынок и инициирование конкуренции требуют крупных затрат. Если продукция поставщиков приблизительно одного качества (производство стали, алюминия), то такая олигополия называется недифференцированной олигополией. Если качество различно (автомобилестроение), то олигополия называется дифференцированной.

На олигополистическом рынке один из самых крупных поставщиков и с наиболее низкими издержками производства может стать ценовым лидером. Другие олигополисты стремятся привести свои цены в соответствие с уровнем цен лидера с целью сохранения своих объемов продаж. Если лидер снижает цену, другие делают то же самое, чтобы не быть вытесненными с рынка. Если лидер повышает цену, другие олигополисты могут этому не следовать и тогда имеют шанс увеличить свои доли продаж в совокупном объеме продаж.

Наиболее негативные последствия существования олигополии могут возникнуть вследствие заключения монополистического соглашения между олигополистами. Соглашения (сговоры) направлены на ограничение или устранение конкуренции между олигополистами. Соглашение может касаться величины производимой продукции, разделения рынка сбыта или установления уровня цен.

Монополистическая конкуренция характеризуется тем, что существует легкость входа на рынок и даже мелкие поставщики могут эффективно конкурировать с крупными поставщиками (например, в розничной торговле, легкой промышленности). Производители поставляют продукцию, имеющую много действительных или мнимых различий.

Монополия, олигополия, монополистическая конкуренция являются частными случаями несовершенной конкуренции. О наличии несовершенной конкуренции на рынке свидетельствует также существование монопсонии (ситуации единственного покупателя на рынке), олигопсонии (ситуация на рынке при незначительном числе покупателей, которые в состоянии контролировать спрос).

Несовершенная конкуренция выражается также в том, что потребителю не всегда известна цена, по которой различные поставщики продают данную продукцию. Поэтому потребитель покупает ее у прежнего поставщика, даже если вынужден платить более высокую цену. Он привыкает к нему и может неохотно менять своего продавца. Немалую роль играют такие факторы, как удобство места покупки, определенное поведение продавца, более привлекательное качество покупаемой продукции. Это все приводит к тому, что при некоторых различиях в ценах каждый продавец имеет свою клиентуру.

Производитель стремится завоевать доверие к своей продукции посредством использования торговой марки, внешнего вида, рекламы и т.п. Этими способами он придает своей продукции в какой-то степени монополистический характер по отношению к определенной группе потребителей. Если производитель желает перетянуть покупателей с других рынков, то в конкурентной борьбе он должен в большей степени снизить цену своей продукции, по крайней мере в начальный период, чем это вытекало бы из условий совершенной конкуренции. Такое понижение цены выгодно, если продукция характеризуется высокой ценовой эластичностью, что обусловливает более высокий относительный рост величины спроса, чем относительное снижение цены.

Существуют различные варианты контроля монополий:

Политика, направленная на определение законных рамок конкуренции;

Политика регулирования рыночной деятельности монополий;

Политика прямого руководства хозяйственной деятельности монополий со стороны государства.

Политика, направленная на определение законных рамок развития конкуренции, предусматривает контроль поведения, имеющего целью установление монополии и применение монопольных цен. Она представлена тремя формами регулирования: контроль за соглашениями, слияниями (горизонтальными, вертикальными, конгломеративными), контроль за злоупотреблением монопольным положением на рынке (монополистическое ценообразование, ограничительные договора о поставках). К разновидности этой политики можно отнести и запрет коммерческой деятельности, не являющейся формой монополистической практики, но преследуемой по закону (коррупция, фальсификация товаров, промышленный шпионаж, недобросовестная реклама и т.п.). В большинстве случаев реализация такой политики наталкивается на значительные препятствия. Например, иногда очень трудно доказать, что одинаковые действия рыночных поставщиков являются результатом заключенного между ними соглашения, а не общей реакцией на изменившиеся условия хозяйствования на данном рынке. Также бывает подчас весьма сложно определить соотношение между положительными и отрицательными последствиями монополистической деятельности, прежде чем принять решение о ее запрете.

Политика регулирования рыночной деятельности монополиста направлена не на предотвращение возникновения монопольного положения, а на установление отдельных правил поведения для монополиста с целью ограничения его власти и устранения неблагоприятных последствий при размещении ресурсов. Эта политика направлена на то, чтобы заставить монополиста вести себя так, как если бы он находился в конкурентном секторе. Она представлена следующими формами: налогообложение, контроль за уровнем цен. Обе формы весьма осторожно применяются на практике в связи с тем, что их применение требует такого объема объективной информации, который очень затруднительно получать для каждого отдельного случая. Негативные последствия такой политики могут выражаться в развитии новой бюрократии, неопределенности финансовых последствий при налогообложении (на кого упадет тяжесть налога), значительных издержках при проведении подобной политики, необходимости в некоторых случаях выделения дотаций на производство.

Политика прямого руководства хозяйственной деятельностью монополий со стороны государства направлена на предприятия, находящиеся в собственности государства (административная монополия). Методы управления административными предприятиями зависят от цели их хозяйственной деятельности, поставленной государством (например, максимизация прибыли, обеспечение условий функционирования другим хозяйствующим субъектам и т.д.). В случае использования косвенных методов управления административные предприятия, приобретая статус рыночных производителей, работают с меньшими издержками, чем тогда, когда они управляются директивными методами. Однако в обоих случаях эффективность хозяйствования административных предприятий, как правило, уступает эффективности частных монополий. Это объясняется действием причин управленческого характера: способностью органов хозяйственной власти отразить в своих планах перспективы развития экономики, корректировать систему экономических нормативов с учетом изменяющейся хозяйственной среды, стремлением предприятий к “спокойной жизни” и т.д.

Тема 3: Макроэкономическое равновесие и формы его нарушения

Банки