В новом выпуске рубрики «Где ты работаешь» - единственное в Москве здание, выполненное по проекту Ле Корбюзье. Один из самых значимых архитекторов XX века выиграл конкурс на проектирование здания на Мясницкой в 1928 году. Сначала в нем располагался Центросоюз, который объединял потребительские кооперации - аналоги частных предпринимателей в Советском Союзе. The Village побывал внутри здания и узнал, кто и как работает в нем сейчас.

Здание Центросоюза

Расположение: ул. Мясницкая, 39 / пр-т Академика Сахарова, 37

Архитекторы: Ле Корбюзье, П. Жаннере при участии Н. Д. Колли

Годы строительства: 1931–1937

Резиденты: Росстат и Росфинмониторинг

Здание Центросоюза было не единственным проектом Корбюзье в Москве. В 30-е годы архитектор участвовал в конкурсе на создание Дворца Советов. Он предложил сделать главный зал подвешенным в арке и не выиграл. А когда его пригласили прокомментировать архитектурный конкурс по созданию «зеленого города» на северо-востоке Москвы, предложил свою концепцию: в «Лучезарном городе» Корбюзье была идеальная симметрия, одинаковые небоскребы и пространства, которые могли продолжаться до бесконечности. В Москве Корбюзье был трижды, впервые - в 1928 году, когда определялся победитель архитектурного конкурса на здание Центросоюза.

Михаил Князев

архитектор, сооснователь проекта «Совмод»

К идее строительства собственной штаб-квартиры в администрации Центросоюза отнеслись с должной серьезностью - в 1928 году был объявлен масштабный архитектурный конкурс.

Изначально в архитектурном соревновании лидировал Борис Великовский, по проекту которого годом ранее буквально в двух домах от площадки, выделенной под строительство комплекса Центросоюза, было построено здание Госторга - еще один важный административный объект в архитектурном ансамбле Мясницкой улицы. Великовский был удостоен первого места, но последовали два других конкурса, и к процессу подключились иностранные участники, среди которых был Ле Корбюзье. Проект Корбюзье четко отвечал всем поставленным конкурсной программой задачам, что и обеспечило ему в 1929 году победу по итогам всех трех этапов.

Административно-конторские корпуса и вынесенный в отдельный объем конференц-зал, связанные между собой переходами, образуют единый законченный комплекс. Как отмечал сам автор, «у нас не имеется главного фасада в подлинном смысле этого слова» - фасады комплекса решают разные задачи и играют одинаково важную роль в восприятии архитектуры здания. Застройку проспекта Академика Сахарова уже невозможно представить без выразительного объема зала Центросоюза, так же как и Мясницкую улицу, на которую обращен эффектный стеклянный экран вытянутого административного корпуса.

Известные пять принципов современной архитектуры Ле Корбюзье (столбы, сад на крыше, свободная форма плана, горизонтально протяженные окна, свободная композиция фасада), разумеется, были заложены в основу проекта здания Центросоюза.

Отдельные блоки комплекса опираются на мощные столбы-опоры, что допускает свободное передвижение в уровне первого этажа. В пространствах между зданиями проектом предусматривалось устройство садов. На эксплуатируемых кровлях также предлагалось разбить сады и даже организовать спортивные площадки. В основе планировочных решений этажей административно-конторских корпусов - идея открытых рабочих зон без перегородок. Большая площадь остекления фасадов придает внешнему облику здания легкость и заливает внутреннее пространство светом.

Ле Корбюзье предложил исполнить здание в железобетоне, объяснив свой выбор возможностью применения продольного окна - полы этажей выступают за края колонн, что освобождает окна от точек опор. Архитектор предусмотрел систему двойного остекления с открыванием при помощи боковых шарниров, что обеспечивает полное проветривание помещений и циркуляцию воздуха. Корбюзье хотел видеть здание Центросоюза оборудованным по последнему слову техники и в своей концепции также описал способ устройства центральной системы отопления, охлаждения и вентиляции, ранее примененной им в конкурсном проекте Дворца Наций в Женеве. Для перемещения 2 тысяч сотрудников внутри здания были организованы патерностеры (лифты непрерывного действия) и пандусы - лестницы архитектор рассматривал лишь как резервный способ сообщения между этажами.

Путь от концепции к реализации оказался не самым простым для Корбюзье. Конкурсному предложению швейцарца, высоко отмеченному экспертным жюри с самого начала, предстояло пережить не только эволюцию (проект дважды получал замечания и рекомендации к дальнейшей разработке), но и сложное переходное время, случившееся в советской архитектуре: с начала 30-х годов вовсю велась борьба с формализмом. Как итог некоторые идеи Корбюзье были реализованы, к сожалению, лишь частично. Позже для внешней отделки фасадов здания был выбран розовый артикский туф, что несколько диссонирует с модернистским обликом Центросоюза.

То, каким мы видим здание Центросоюза сегодня, - во многом заслуга архитектора Николая Колли, отстаивавшего интересы Ле Корбюзье. Именно он согласовывал любые изменения концепции с главным автором, а позже, когда отношения Корбюзье и Советского Союза стали очень напряженными, и вовсе взял на себя ответственность за реализацию и тщательно контролировал процесс строительства.

За время своего существования Центросоюз дважды претерпел реконструкцию: в здании больше нет системы патерностеров, изначально свободные пространства этажей теперь разбиты перегородками на отдельные зоны и помещения, фасады больше не украшают аутентичные оконные переплеты, а первые этажи частично застеклены. Тем не менее планировочные решения некоторых пространств дошли до наших дней в первозданном виде, так же как и ряд оригинальных элементов интерьеров.

После Центросоюза здание занимали Наркомлегпром СССР, министерство текстильной промышленности, а с 1979 года здесь находилось центральное статистическое управление СССР. Сейчас часть здания занимает Росстат, а часть - Федеральная служба финансового мониторинга. Мы пообщались с теми, кто здесь работает.

Как здесь работается

Андрей Астафьев

ведущий эксперт, хранитель музея

Про работу

Я окончил Московский экономико-статистический институт в 1976 году. Сразу после этого попал на работу в главный вычислительный центр Центрального статистического управления СССР. Программировал для знаменитого профессора-статистика Михаила Антоновича Королева. Были такие моменты, когда звонили со съезда ЦК КПСС и запрашивали какие-то данные, например сравнительные показатели по производству хлопка в Узбекистане и Индии. В отсутствие Королева приходилось отвечать мне.

Я осваивал очень современные на тот момент средства вычислительной техники, делал персональные базы данных. Мог писать программы обработки, набивал перфокарты. У нас были колоссальные вычислительные мощности. Для вычислительного центра башню, нашпигованную самой современной на то время техникой. В общем, сделали аналог IBM. Даже в этом здании были машинные залы. Ведь мы обрабатывали и сводили информацию не со всей России, а со всего Союза. Каждому отделу выделялось машинное время - чтобы запустить программу и все просчитать. В результате машины выдавали распечатку - толстая пачка перфорированной бумаги напоминала змею.

Были и секретные исследования. Первый отдел работал будь здоров! Не все мы выдавали во внешний мир. И меры по защите информации тоже были серьезные. Например, на этаже, где находится музей, и сейчас не ловит сигнал мобильных телефонов. Весь этаж экранирован.

Еще когда я был молодым специалистом, мы с коллегой сделали музей советской статистики. Получилась роскошная коллекция. В музее работало два человека - девушка и парень. Девушка в конечном итоге стала моей женой.

После защиты диссертации я ушел в другой институт, а потом и вовсе отправился в свободное плавание: занимался картинной галереей, был редактором журнала. Но когда вышел на пенсию, решил узнать, нет ли возможности заниматься музеем в Росстате. В советское время он процветал, но в 90-е три КамАЗа вывезли все в неизвестном направлении. Я вернулся в 2013 году и начал его восстанавливать.

Мне везет с материалами. Например, я долго думал, где взять оригинальные ручки первых переписчиков. А совсем недавно мой сын решил сделать разбор на чердаке нашего дома, и мы нашли две костяных ручки и печать врача - у Чехова, который по своей инициативе поехал на Сахалин и сделал там одну из первых переписей, была такая же. Еще я добыл оригинал положения о первой переписи 1897 года, который подписал великий князь Михаил Романов. Интересно, что там так и написано: «Михаил» - даже без отчества.

Про здание

Когда я сюда пришел впервые, то сразу заблудился. Поначалу все было очень непривычным. Самым интересным в этом здании для молодых людей и девчонок был лифт, который назывался патерностер. Лифт был немецкого производства и действительно работал по принципу четок, которые перебирают при молитве («патерностер» переводится как «Отче наш». - Прим. ред.) . Кабинка идет вслед за кабинкой непрерывно, цепочка приезжает в крайнюю верхнюю точку, а потом начинает спускаться и появляется в другом окне. Мы очень любили заскакивать и выскакивать из кабинок. К сожалению, сейчас этот лифт закрыт.

У Центросоюза денег было немало, поэтому строили качественно. В облицовке использовали армянский туф, внутри - натуральное дерево. Я пришел сюда, когда еще не застеклили первый этаж. Тогда здание держалось на опорах и как бы висело в воздухе. Раньше все комнаты выходили в коридор большими окнами. Света было много, а сейчас такого нет - все коридоры глухие.

Здесь всегда обращалось огромное количество бумаги. Мы возили ее на тележках по пандусам - они были сделаны именно для того, чтобы обеспечить министерства нормальной системой документооборота. Конечно, как всякие сумасшедшие молодые люди, мы катались по пандусам на креслах с колесиками. И ничего, никто вроде шею не свернул.

Раньше столовая была колоссальных размеров, а сейчас этого зала нет. Кормили довольно качественно. В буфете был хороший кофе, а кофе из столовой называли бочковым - брали чан размером с бочку и что-то в нем бодяжили.

Еще я помню, как в 70-е годы народ ходил по коридорам и спокойно курил. Это разрешалось. Но было страшно, когда мы с приятелем шли по темному коридору и вдруг нам навстречу идет фигура, у которой в ухе дымится сигарета. Когда мы подошли поближе, то поняли, что это был мужчина с мундштуком во рту.

Это здание было очень популярно у кинематографистов. Если посмотреть фильм «Весна», то героиня Орловой, собираясь на киностудию, выбегает из подъезда нашего здания. В фильме «Застава Ильича» есть кадр, где главные герои приходят в столовую - снималось это не в настоящей столовой, а в холле на первом этаже. Лифт-патерностер можно увидеть в самом начале фильма «Дело „пестрых“». А недавно здесь снимался еще не вышедший сериал про вратаря Льва Яшина.

Про работу

Я работаю в этом здании почти 50 лет с небольшими перерывами на академическую науку. Вернулся сюда, когда освободилась должность начальника управления баланса народного хозяйства - одна из самых престижных в то время. Тогда люди, которые занимались построением модели экономики, были элитой.

В 20-е годы управление сделало то, что не было доступно крупнейшим статистикам Запада - а именно построение баланса народного хозяйства.

В конце 80-х годов снова развернулись исследования по перестройке экономической системы, должна была перестроиться и статистика - новой системой, которая адекватно отражала процессы рыночной экономики, стала система национальных счетов. Случайно или нет, я был одним из первых, кто

ей занимался. Но не потому что предвидел будущее страны, а потому что мне хотелось заняться изучением лучшего иностранного опыта. Так получилось, что к моменту крушения СССР я был руководителем одного из самых крупных подразделений - у меня в подчинении было 70 человек.

За все время работы был только один случай, когда на меня давили. После смерти Брежнева два генеральных секретаря - Андропов и Черненко - быстро сменили друг друга. Долгие годы мы готовили информацию о результатах экономического развития страны - делали расчеты на основе огромного объема информации. В тот год в результате получалось, что темп роста составил 3,1 % к предыдущему году. Меня вызвал руководитель и говорит: «Ну как же так? При предыдущем генсеке было 3,2 %, а теперь меньше? Проанализируйте еще раз». Я дал команду, мы собрали рабочую группу и начали снова смотреть отчеты. А надо понимать, что они делаются на основе информации из многих сегментов - где-то высокая степень достоверности, а где-то низкая. Смотрим - получается 3,14 %. Я докладываю руководителю, а он дает понять: «Ну неужели нельзя наскрести одну сотую, чтобы получилось 3,15 % и можно было бы округлить?» Тогда мы опять собрали рабочую группу, снова все посмотрели и убедились, что по некоторым видам деятельности получается 3,15 %. В итоге округлили (что позволяют правила статистики) и доложили, что рост составил 3,2 %.

Про место

Чистые пруды всегда были местом встреч. Встреч самых разных. Например, здесь мы собирались в старших классах школы с приятелями, воображая себя ремарковскими тремя товарищами. Обстановка была соответствующая, романтическая - оригинальные кафе, где свободолюбивые люди могли встретиться и говорить на любые темы.

Так получилось, что я жил в разных районах Москвы, но всегда добирался на работу на метро. Мне кажется, сейчас метро «Чистые пруды» выглядит так же, как когда его только построили. В этом районе вообще уделяется внимание сохранению облика - революционных изменений почти не было.

Само здание тоже очень интересное. Для Москвы оно всегда было в диковинку. И очень привлекало молодежь. Конечно, был период, когда здание совсем обветшало. Но 15 лет назад началась реконструкция - многие архитектурные особенности восстановили, хотя что-то, например высокие потолки, так и не вернулось.

Глава 4. Новые типы зданий для советских, общественных и административных органов

7. Конкурс на дом Центросоюза в Москве

Значительную роль в процессе формирования здания конторского типа сыграл конкурс 1928 г. на дом Центросоюза в Москве.

Открытый конкурс на дом Центросоюза был объявлен ВОГИ (Всероссийское общество гражданских инженеров) по поручению Центросоюза.

Здание предназначалось для двух тысяч работающих. В нем планировалось разместить административную часть, торговые конторы и общественные организации Центросоюза. В соответствии с таким функциональным назначением здания программа конкурса предусматривала, что "все помещения подразделяются на четыре группы: 1) главные, руководящие, планирующие и объединяющие части Центросоюза с общей рабочей площадью в 2255 кв. м; 2) все торговые отделы, секции, управления и вспомогательные к ним части с площадью 8990 кв. м; 3) общественные помещения - клуб с залом собраний на 600 мест, со сценой, фойе, гимнастическим залом с душами, столовая с кухней и подсобными помещениями, фундаментальная библиотека, амбулатория и т.п. - всего площадью в 3170 кв. м и 4) хозяйственные помещения - ремонтные мастерские, склады, котельная и шесть квартир для обслуживающего дом персонала" . Срок подачи проектов - 20 июня 1928 г. Одновременно с открытым конкурсом, на который было подано 32 проекта, проводился закрытый заказной конкурс, в котором приняли участие архитекторы Вернет и Тейт (Лондон), М. Таут (Берлин), Ле Корбюзье и П. Жаннере, группа архитекторов Центросоюза (А. Самойлов и др.). В жюри конкурса входили представители ВОГИ, МАО, ЛАС Центросоюза и Моссовета.

По открытому конкурсу первая премия за проект была присуждена Б. Великовскому и В. Воинову, вторая - А. Капустиной и Л. Савельеву, третья - А. Вагнеру, Б. Ефимовичу и И. Звездину, одна из четвертых премий - Н. Троцкому, С. Козаку и Т. Зеликману, одна из пятых премий - Ф. Белостоцкой и 3. Розенфельду.

Правление Центросоюза образовало Комиссию (Г. Красин, М. Крюков, И. Машков, Л. Серк, В. Веснин, Я. Корнфельд, И. Кондаков), которая дала свое заключение как по проектам закрытого конкурса, так и по проектам, получившим первые четыре премии в открытом конкурсе. Комиссия признала, что проекты открытого конкурса не могут служить материалами для разработки окончательного проекта.

Из проектов закрытого конкурса комиссия отметила два - Ле Корбюзье и П. Жаннере и группы архитекторов Центросоюза. О первом проекте в отзыве комиссии говорилось:

"Четкость плана в размещении административных, оперативных и общественных частей Центросоюза, хорошо запроектированные входы и вестибюли, наличие значительного отступа от Мясницкой ул., удачное решение раздевален и стоянки автомобилей, своеобразное разрешение клуба и общая насыщенность проекта новыми решениями, переходящими в изобретательность, дают все основания для рекомендации проекта Корбюзье к дальнейшей разработке .

К недостаткам проекта следует отнести застройку вплотную к границам соседнего владения, сложную конструкцию перекрытия Haz залом собраний: недостаточную освещенность раздевальни, недостаточное обособление помещений клуба от остальных помещений Центросоюза.

Второй проект комиссия оценила так:

"Наиболее продуманный и разработанный проект. План здания задуман хорошо, размещение и взаимная связь частей Центросоюза, входы и раздевальные разрешены хорошо. К недостаткам проекта Комиссия относит интенсивную застройку участка, недостаточную использованность фронта Мясницкой ул. под деловую часть здания, где расположен клуб, и недостаточно выразительный въезд на парадный двор. Проект следует признать вполне пригодным к дальнейшей разработке с устранением замеченных недостатков.

Комиссия считает необходимым разработку окончательного проекта силами русских зодчих с учетом всех замечаний Комиссии и положительных сторон выделенных проектов" .

По результатам двух конкурсов (открытого и закрытого) Правление Центросоюза организовало третий закрытый конкурс, заказав семь проектов П. Беренсу (Берлин), братьям Весниным, П. Нахману и А. Самойлову, А. Никольскому, А. Олю, ОСА, И. Жолтовскому. Срок подачи проектов 20 октября 1928 г. В этом списке, как видим, отсутствует Ле Корбюзье. Сказалось, видимо, влияние жюри, рекомендовавшего разрабатывать окончательный проект "силами русских зодчих" проект Ле Корбюзье был высоко оценен конструктивистами и единственный из проектов открытого и закрытого конкурсов был подробно опубликован в "СА"). Однако Правление Центросоюза, судя по всему, склонялось к тому, чтобы привлечь Ле Корбюзье к разработке окончательного проекта. Его пригласили в Москву, чтобы он мог лично разъяснить те архитектурные принципы, которые вложил в свой проект дома Центросоюза. Ле Корбюзье сделал доклад на организованном Центросоюзом собрании и представил эскизы нового варианта своего проекта Центросоюза, учтя замечания жюри. Этот вариант проекта Ле Корбюзье и стал еще одним проектом третьего закрытого конкурса. От ОСА было подано два проекта - И. Леонидова и бригады в составе В. Владимирова, Н. Воротынцевой, А. Пастернака и Л. Славиной (это был проект "переработки проекта" Ле Корбюзье). Таким образом, на третий конкурс было подано девять проектов.

В большинстве поданных на третий конкурс проектов, как и в проектах двух первых конкурсов, здание Центросоюза рассматривалось как одно из рядовых конторских зданий Москвы. Это относится и к проектам таких ведущих архитекторов советского архитектурного авангарда, как Веснины, Никольский и Оль.

Веснины в пояснительной записке так сформулировали основные требования, положенные ими в основу проекта Центросоюза:

Как видим, эти требования исходят из господствовавшего тогда в конструктивистской творческой концепции функционального метода.

Среди поданных на третий конкурс безусловно выделялись два проекта - И. Леонидова и Ле Корбюзье.

И. Леонидов объединил почти все помещения Центросоюза в едином двенадцатиэтажном корпусе, и лишь двухэтажный корпус музея (первый этаж - открытая колоннада) выделен в самостоятельный объем. В проекте Леонидова была четко продумана функциональная организация здания: устройство сквозного вестибюля (связывающего старую и проектируемую новую Мясницкие улицы), рациональная планировка рабочих этажей, устройство выставочного корпуса, располагаемого вдоль Мясницкой улицы, размещение всех культурно-просветительных помещений наверху с расчетом максимальной изоляции их от пыли и шума, устранение коридоров из рабочих частей здания и пр.

В протяженном параллелепипеде здания продольные фасады были полностью остеклены, а торцевые решены как глухие плоскости. На уровне второго этажа перпендикулярно главному объему, "подсекая" его, расположен горизонтальный выставочный корпус. Пространственное богатство сообщает композиции отдельно вынесенный, круглый в плане вестибюль с лифтовыми шахтами, обслуживающий верхние этажи.


Центрсоюз в Москве. Конкурсные проект (третий - закрытый конкурс). 1928. Ле Корбюзье и П. Жаннере (аксонометрия)	Центрсоюз в Москве. Конкурсные проект (третий - закрытый конкурс). 1928. И. Леонидов (аксонометрия)

Однако экспертная комиссия Центросоюза не оценила по достоинству проект Леонидова. К числу проектов, представляющих наибольший интерес, комиссия отнесла проекты Весниных. П. Нахмана и А. Самойлова, А. Оля, Ле Корбюзье и И. Жолтовского. Комиссия не сделала определенного выбора, ограничившись рекомендацией поручить разработку окончательного проекта или одному из советских архитекторов, или Ле Корбюзье с условием, что он разработает еще один вариант проекта - с учетом замечаний. А замечания комиссии по проекту Ле Корбюзье были весьма существенными (в частности, в своем отзыве о проекте экспертная комиссия критически оценила пандусы, столбы первого этажа и плоскую крышу). Подобная критическая оценка проекта Ле Корбюзье и требование его существенной переработки вызвали несогласие со стороны даже такого умеренного архитектора, как H. Марковников. Он опубликовал специальную статью, посвященную второму варианту конкурсного проекта Ле Корбюзье, где полемизировал с выводами экспертной комиссии. По его мнению, критика проекта Ле Корбюзье свидетельствует, что "комиссия, по-видимому, в корне несочувственно отнеслась к идеям Корбюзье и недостаточно оценила архитектурно-художественные достоинства эскиза", а конкретные требования "совершенно уничтожают основную идею Корбюзье... и характерны для нашего консерватизма... Несомненно, что для типа здания, предлагаемого Корбюзье, необходимы отступления от многих обязательных правил... Для нашего технического и архитектурного прогресса опыт построения проекта Корбюзье может иметь колоссальное значение, даже в случае некоторых неудач в отдельных частях, и мы необходимо должны всячески поддерживать намерения Центросоюза придать своему зданию исключительный архитектурный характер и пренебречь голосами дешевого анемичного благоразумия, боящегося как огня всякой ответственности, и ничтожного риска потери нескольких десятков тысяч рублей, могущих понадобиться в случае выяснившейся необходимости переделки здания. Даже и в таком случае это будет совсем дешевая плата за ценный пример осуществления широкой и свободной творческой идеи" .

Правление Центросоюза решило заказать окончательный проект Ле Корбюзье, который в процессе доработки своего второго конкурсного проекта создал вариант, отличавшийся от первых двух прежде всего ориентацией клубного корпуса и образным решением основных продольных фасадов.

В те годы господствовало увлечение лентами горизонтальных окон, превращавших многоэтажные фасады конторских зданий в "тельняшку", как тогда говорили. Ле Корбюзье был одним из тех, кто последовательно вводил этот прием в новую архитектуру. И, разумеется, в своих конкурсных проектах Центросоюза он сделал "тельняшку" основой образного решения продольных фасадов основных корпусов.

Леонидов во второй половине 20-х годов одним из первых в мировой архитектуре стал использовать в своих проектах сочетание в прямоугольных объемах глухого торца и полностью остекленной стены. Так решено книгохранилище в его проекте Института Ленина, так он запроектировал и Центросоюз. Ле Корбюзье несколько раз давал высокую оценку работам Леонидова, знал он и его конкурсный проект Центросоюза, отмечая его целостность. Судя по всему, окончательный проект Ле Корбюзье несет на себе влияние леонидовского проекта. Многократно перерабатывая принятый по конкурсу проект, Ле Корбюзье постепенно пришел к полному упразднению ленточных окон и заменил их сплошной стеклянной стеной-экраном с перемежающимися полосами прозрачного и непрозрачного стекла. К разработке окончательного проекта (на правах - при участии) по рекомендации Ле Корбюзье был привлечен Н. Колли. Первая очередь здания Центросоюза была введена в строй в 1934 г. (к тому времени здание было передано Наркомлегпрому), когда в нашей стране отношение к архитектуре авангарда стало критическим. Это сказалось и на откликах профессиональной прессы на новое конторское здание Москвы.

Например, весьма критически оценил образное решение Центросоюза Я. Корнфельд, который писал: "Общий облик здания чересчур утилитарный, скорее свойственный производственному процессу, где главные действующие лица - машины, а не люди" .

Журнал "Архитектура СССР" в 1934 г. в одном номере поместил сразу четыре отклика на постройку Ле Корбюзье. Характерны и заголовки этих статей: Н. Колли - "Произведение мастера", И. Фомин - "О простоте и богатстве", А. Веснин - "Легкость, стройность, ясность", С. Кожин - "Ошибка замысла".

Н. Колли пытался найти аргументы, чтобы оправдать работу Ле Корбюзье: "Не следует забывать, что дом Наркомлегпрома был запроектирован еще в 1928-1929 гг. Срок в наших условиях довольно значительный. Надо рассматривать эту работу как пройденный этап не только в истории развития нашей архитектуры, но по всей вероятности, и для самого Ле Корбюзье" .

И. Фомин, отметив ряд положительных сторон в постройке Ле Корбюзье, писал "Корбюзье - архитектор капиталистической страны. Он хочет строить красиво, дешево, удобно, в формах конструктивно оправданных - и этим его задача исчерпывается. Наш архитектор... своей архитектурой... вносит в наш новый быт дух бодрости, мужества и жизнерадостности. Таких слов в лексиконе Корбюзье нет" .

С. Кожин, признав, что Ле Корбюзье "большой мастер", а его здание "крупное явление в архитектуре", писал: "Огромные застекленные стены дома сообщают ему холодный, однообразный и неприветливый характер. Кажется, что за этими стенами люди должны работать напряженно, автоматически, уныло, безрадостно. Это американизм, чуждый нам и неприемлемый в советских условиях" .

А вот как оценил произведение Ле Корбюзье А. Веснин: "Здание Наркомлегпрома в Москве на Мясницкой улице, строящееся по проекту архитектора Корбюзье, будет несомненно лучшим зданием, построенным в Москве за последнее столетие... Исключительная ясность архитектурной мысли, четкость в построении масс и объемов, чистота пропорций, ясность соотношений всех элементов, сопоставленных по контрасту и по нюансу, масштабность всего сооружения в целом и отдельных его частей, легкость и вместе с тем монументальность, архитектурное единство, строгая простота характерны для этого сооружения" .

Место для строительства было предложено архитектором Б.М.Великовским в 1925 году. Им стал участок между Мясницкой и проектируемой новой улицей, соединяющей центр с площадью Трех вокзалов (в прошлом -Новокировский проспект, сейчас проспект Сахарова). Конкурс на проектирование был объявлен в 1928 году и проходил в три этапа, на первом этапе конкурс выиграл Великовский, однако со второго этапа бесспорным лидером стал Ле Корбюзье.

Здание в стиле "авангард" представляет собой комплекс из остекленных административных корпусов, обступающих параболический в плане зрительный зал. Один офисный корпус поставлен вдоль Мясницкой, два других почти перпендикулярны ей, ограничивая участок с двух сторон. Для сохранения существующей застройки они сделаны разной длины, Больший выходит торцом на проспект Сахарова.

Сам архитектор отмечал: "2500 служащих обеспечены всеми необходимыми условиями комфорта, большим центральным холлом, столовой, залом собраний, на свои рабочие места они попадают по спиралеобразным пандусам или с помощью механических подъемников непрерывного действия/.../Архитектура - это циркуляция. Вдумайтесь в эти слова; они выносят приговор академическим методам и освящают принцип опор".

Строительство здания Центросоюза было закончено в 1936 году с отступлениями от авторского замысла, но, тем не менее, А.А.Веснин считал, что это "лучшее здание, выстроенное в Москве за последние сто лет". Для города появление произведения Ле Корбюзье было равнозначно возведению в 1479 году Успенского собора Аристотелем Фьораванти, до которого, по мнению историка Н.М.Карамзина "в России не имели идеи о хорошей архитектуре". Но в процессе строительства не удалось осуществить изобретенную Ле Корбюзье систему кондиционирования. А застроенное пространство между поддерживающими здание опорами лишило творение Ле Корбюзье первозданной легкости и исключило свободу передвижения пешеходов между двумя магистралями. Во время последующих реконструктивных работ 1970-х годов под руководством Л.Павлова заменили старые оконные переплеты из темного дуба на алюминиевые, что нарушило цветовое сочетание витражей и стен, облицованных легким туфом. Новейшее остекление также никак не связано с первоначальным замыслом.

В 2005 году был утвержден предмет охраны здания, в котором в то время (как и сейчас) размещался Росстат. Поскольку были обнаружены большие повреждения и деформации в несущих конструкциях одного из корпусов, требующие устранения, в этом же году на этом объекте культурного наследия начались ремонтные работы по усилению фундаментов и конструкций.

С 2011 по 2013 год проходили реставрационные работы. Фасады здания были очищены с помощью специальных растворов и затем реставрированы. Небольшие утраты поверхности каменной облицовки восполнялись декоративной сухой смесью, идентичной цвету камня.

Одновременно с реставрацией фасадов производились ремонт плоской кровли и замена карнизов.

В интерьерах центрального вестибюля реставраторы восстановили поверхности колонн из искусственного мрамора. Воссоздан также рисунок мраморного пола.

В лифтовых холлах произведена замена поздних полов на полы из керамогранита цвета дерева.

При работе с интерьерами клуба было многое сделано для того, чтобы это помещение, находящееся в здании, построенное многие десятки лет назад, соответствовало всем современным требованиям безопасности. Создание новейших информационных и телекоммуникационных сетей, полной современной инженерной инфраструктуры здания было одной из важнейших задач, поставленных перед исполнителями программы по реставрации.

Здание бывшего Центросоюза в 2014 году стало лауреатом конкурса Правительства Москвы на лучший проект в области сохранения и популяризации объектов культурного наследия "Московская реставрация" в номинациях: "За лучшую организацию ремонтно-реставрационных работ", "За высокое качество ремонтно- реставрационных работ" и "За лучший проект реставрации".

В этом году архитектурное сообщество отмечает 125-летний юбилей великого Ле Корбюзье (Шарля-Эдуара Жаннере-Гри), оказавшего колоссальное влияние на архитектуру XX века. К этой дате в Москве был приурочен ряд событий, в том числе выставка в ГМИИ имени Пушкина, переиздание книги "Ле Корбюзье и мистика СССР" и другие.

Выставка работ Ле Корбюзье в ГМИИ им. Пушкина. Фото: Москва 24

Имя Ле Корбюзье ассоциируется в первую очередь с известной капеллой в Роншане и виллой Савой. Но архитектор является и автором нескольких проектов для Москвы – Дворца Советов, Центросоюза и проекта развития города "Ответ Москве", известного под названием "Лучезарный город". Ле Корбюзье приезжал в Москву три раза – в 1928, 1929 и 1930 годы. Его привлекала новая страна и новые возможности Страны Советов.

В 1931-32 годы в Москве проходил конкурс на здание Дворца Советов. Дворец планировалось разместить на месте взорванного храма Христа Спасителя. Архитектор предложил смелое решение – он подвесил главный зал на параболической арке. Но новаторские идеи Ле Корбюзье не были воплощены – в это время авангард в России уже уступал место советской неоклассике.

Ле Корбюзье работает над проектом Дворца Советов. Фото: ГМИИ им. Пушкина

А дом Центросоюза (Наркомлегпрома) в Москве по проекту Ле Корбюзье был построен. Конкурс на проект здания был объявлен в 1928 году. В нем участвовали русские архитекторы-конструктивисты братья Александр и Виктор Веснины, Борис Великовский, Иван Леонидов и другие. Все они попросили председателя Центросоюза Исидора Любимова, чтобы проектирование было отдано Ле Корбюзье.

Ле Корбюзье, проектируя здание, воплотил в жизнь основные свои постулаты: гигантские поверхности стекла на фасадах, открытые стойки-опоры, поддерживающие блоки офисов, свободные пространства первого этажа и горизонтальные крыши. Проект Центросоюза Ле Корбюзье был крайне новаторским, опережающим время. Это касается и примененных материалов, и конструкций, и архитектурного облика. Здание известно своими уникальными внутренними пандусами. Дом Центросоюза был построен в 1936 году при участии архитектора Николая Колли. Он стал одним из первых в Европе больших офисных комплексов со сплошным остеклением. Здание расположено на Мясницкой улице, 39. В настоящее время в нем находится Росстат.

Здание Центросоюза. Фото: Софья Кондрашина

В 1930-е годы в Москве архитекторы разрабатывали "Зеленый город", который планировалось построить на северо-востоке Москвы. Ле Корбюзье пригласили прокомментировать проект. Он предложил архитекторам отказаться от идей дезурбанизации и разработал для города новый проект "Ответ Москве", который известен под названием "Лучезарный город". Ле Корбюзье хотел радикально изменить облик Москвы, застроив почти весь центр Москвы. Не удивительно, что предложение архитектора принято не было.

Во время своих приездов в Москву Ле Корбюзье подружился со многими архитекторами-авангардистами того времени, в том числе с Моисеем Гинзбургом и Александром Весниным. Ле Корбюзье даже использовал наработки Гинзбурга, его чертежи дома Наркомфина, работая над своей "жилой единицей" в Марселе.

Дом Наркомфина. Архитектор Моисей Гинзбург. Фото: ИТАР-ТАСС

Ле Корбюзье - французский архитектор швейцарского происхождения, пионер модернизма, представитель архитектуры интернационального стиля. Здания по его проектам построены по всеми миру – в Швейцарии, Франции, Германии, США, Аргентине, Японии, России, Индии и Бразилии. Характерные признаки архитектуры Ле Корбюзье - объемы-блоки, поднятые над землей; свободно стоящие колонны под ними; плоские используемые крыши-террасы ("сады на крыше"); "прозрачные", просматриваемые фасады и свободные пространства этажей ("свободный план"). Со временем постулаты Ле Корбюзье стали привычными чертами современной архитектуры.

Подготовила Софья Кондрашина

Революционный проект знаменитого архитектора стал самым крупным в СССР и Европе административно-офисным зданием своего времени

Фото: Konstantin Kokoshkin / Global Look Press

Шестого октября исполняется 130 лет со дня рождения самого знаменитого и влиятельного архитектора ХХ века — Ле Корбюзье. Его наследие насчитывает около полусотни построек, расположенных по всему миру. Единственным реализованным проектом Ле Корбюзье в СССР стало здание Центросоюза в Москве — первого и самого крупного в Европе офисно-административного комплекса своего времени.

«РБК-Недвижимость» вспоминает историю строительства здания, которое сам Ле Корбюзье считал одним из самых неудачных в своей карьере.

Семиэтажное здание на Мясницкой, 39, строилось пять лет, с 1931-го по 1936-й, и предназначалось для Всесоюзного общества кооператоров (позднее здесь располагались Наркомлегпром СССР, Министерство текстильной промышленности СССР и ЦСУ СССР, сейчас здание занимает Федеральная служба государственной статистики — Росстат).

Архитектор Ле Корбюзье (Фото: via Archdaily)

Архитектурный проект выбрали в результате международного конкурса 1928 года, в котором участвовали лучшие советские зодчие — братья Александр и Виктор Веснины, Борис Великовский, Иван Леонидов, Сергей Чернышев, Андрей Крячков, а также зарубежные архитекторы — Петер Беренс, Макс Таут, лондонское бюро «Вернет и Тейт» и Ле Корбюзье. Всех участников конкурса отбирал лично Исидор Любимов — председатель Центросоюза, пламенный революционер и страстный поклонник современной архитектуры.

Вид на здание Центросоюза

Несмотря на то что в первом туре жюри отдало предпочтение проекту Бориса Великовского, победителем конкурса стал именно Ле Корбюзье. Соавторами француза были его двоюродный брат Пьер Жаннере и советский архитектор Николай Яковлевич Колли. Последний два года работал в парижском офисе Ле Корбюзье, адаптируя проект под советские стандарты строительства.

В Союз Колли вернулся уже один — после поражения в конкурсе на проект Дворца Советов Ле Корбюзье навсегда разругался с советским государством. Руководить строительством здания пришлось именно Колли, которому помогал тогдашний нарком финансов и теоретик градостроительства, автор знаменитой книги «Соцгород» Николай Милютин.

Новокировский проспект (ныне — проспект Сахарова). Вид на здание Центросоюза (Фото: Fondation Le Corbusier)

Здание Центросоюза — пример так называемого интернационального стиля, который получил повсеместное распространение после Второй мировой войны. В этом проекте Ле Корбюзье воплотил основные постулаты, сформулированные в его работе «Пять отправных точек современной архитектуры»: обязательное наличие в здании столбов-опор, плоских крыш и ленточных окон (впервые примененных Моисеем Гинзбургом в Доме Наркомфина. — Прим. ред .), свободные планировки и «чистый» фасад.

Открытое пространство под первым этажом здания Центросоюза (Фото: Fondation Le Corbusier)

Тем не менее это здание нельзя назвать типичным для раннего Ле Корбюзье, который проектировал главным образом небольшие частные виллы и жилые дома, считает генеральный секретарь российского отделения международной организации по защите архитектурного наследия DOCOMOMO, историк архитектуры Николай Васильев.

«Многие детали он позаимствовал у советских архитекторов-конструктивистов. Например, плоскую крышу с террасой и кафе — у Бориса Великовского, который спроектировал здесь же, на Мясницкой, здание Госторга, сплошной стеклянный фасад — у Ивана Леонидова, который предложил его в своем конкурсном проекте здания Центросоюза. Но собрать все в единый образ крупного административного здания мог только Ле Корбюзье. К тому же, работая над этим сооружением, Ле Корбюзье добавил к своим пяти принципам еще один — принцип циркуляции людей и воздуха», — говорит Васильев.

Лестница в центральном корпусе (Фото: Александр Щербак/ТАСС)

Здание Центросоюза было инновационным как по архитектурному решению, так и по технологической начинке. «Изначально его, как и все другие постройки Ле Корбюзье, предполагалось выполнить из бетона: на стенах хорошо видна раскладка бетонных блоков. Однако впоследствии белые фасады облицевали розовым армянским туфом — к 1936 году лаконичная модернистская эстетика вышла из моды, уступив место неоклассике», — говорит Николай Васильев.

Корбюзье предложил использовать при строительстве здания придуманный им принцип «нейтрализующих стен» — навесных стеклянных стен с вакуумом между панелями. По мысли архитектора, отсутствие в них воздуха должно было обеспечить теплоизоляцию помещений. Однако из-за нехватки бюджета воплотить этот принцип так и не удалось.

Лестничный пролет (Фото: Александр Щербак/ТАСС)

Именно в этом комплексе архитекторы впервые в истории строительства отказались от традиционных планировок — рабочие места были организованы по принципу open space. Всего в здании предусмотрены рабочие места для двух тысяч человек, которые должны были циркулировать между этажами по патерностерам (лифтам непрерывного действия) и пандусам — лестницы рассматривались Ле Корбюзье как запасной способ перемещения людей.

Помимо рабочей зоны, для служащих были оборудованы большой конференц-зал (отдельный блок), клубные помещения, читальный зал, ресторан и многое другое. На первом этаже расположен просторный входной вестибюль с открытыми лестницами и пандусами (наклонными пешеходными рампами) для связи между этажами.

Пандусы между этажами здания (Фото: Александр Щербак/ТАСС)

В 1970-е годы, когда достраивался Новокировский проспект (ныне — проспект Сахарова), здание Ле Корбюзье переостеклили (современные пластиковые профили установлены несколько лет назад). Тогда же был застроен первый этаж, а проход под домом, предусмотренный первоначальным проектом, заблокирован. Свободные этажи были разгорожены на отдельные кабинеты, лифты непрерывного действия демонтированы. Интерьеры актового зала, фойе, лестниц и пандусов отреставрированы и сохранили исторический вид.

«Ле Корбюзье не понравилось то, как был реализован его проект, особенно возмутила архитектора розовая облицовка стен, — вспоминает Николай Васильев. — Возмутила настолько, что он хотел отказаться от авторства. Тем не менее в конце 1930-х советские власти выплатили ему хороший гонорар, причем в валюте, на который он жил еще долгое время, пока у него не было работы».